Глава 23
Обгоревшая Наташа практически поправилась: красные пятна на всём теле побледнели, шелушение оставалось только на плечах и немного на груди, чувствовала прилив сил, аппетит хороший. Вдруг, неожиданно для себя, спросила: Андре, а ты любил свою Наташу-утопленницу? Он отвернулся в сторону моря и подошёл к обрыву. Стоял долго. Он не знал, что ответить или не хотел. Вернулся к обгоревшей спокойный, с еле заметной улыбкой.

Однако продолжим повествование о жизни на острове. Андре и Наташа радовались, как дети. Наташа тем, что смогла уговорить его спасти несчастного рыбака; он тем, что его вылазка в свет закончилась благополучно для него и старика. После водных процедур всё равно хочется есть, и об этом надо думать, и не только на данное утро, но и на последующие дни, а может быть месяцы. Наташа с удовольствием ела вчерашнюю жареную рыбу, он, озабоченный будущим, медленно жевал, хмуря брови.

Андре снова и снова обыскивал затонувшую посудину, но кроме нескольких бутылок вина, консервных банок с неизвестным содержимым, горсти патронов и, к своему ужасу, обнаружил то ли снаряды, то ли торпеды. Он не стал их трогать и всплыл на поверхность. Вернулся расстроенный и ещё более озабоченный. Наташа, как могла, успокаивала, говорила, что придумаем подходящий вариант дальнейшей жизни на острове. Прошло несколько дней в минорном состоянии. Жареная рыба надоела, хотелось хлеба, соли, чая и даже вино не поднимало настроения. Однажды утром Наташа увидала на берегу автолавку и предложила фантастическую идею. Что если она переплывёт пролив и купит всё необходимое, а вечером Андре, когда стемнеет, поможет вернуться на остров. Андре внимательно выслушал её, удивляясь практичности и живости её маленькой головки. Они сели, достали свои денежные мешки, и самое главное, нужны советские рубли. Каждый подсчитывал, сколько у него. У Андре «деревянных» оказалось значительно больше, чем у неё. Им обещали выплатить валютой по прибытии в страну их выступлений. Некоторые купюры были бледнее обычного, мятые и вызывали сомнения их использования в магазине. Наташа вытряхнула содержимое пакета, пересчитала валюту и была очень довольна своим богатством, а вот рублей хватило бы только на хлеб, колбасу и спички. Теперь следует решить, когда осуществить план, в чём плыть, как сохранить деньги и что покупать. Здесь фантазия разыгралась у обоих. Наташа предлагала купить всё, что необходимо в походе, Андре охладил её пыл двумя-тремя фразами. Во-первых, мы не знаем, чем торгует эта лавка. Во-вторых, здесь такой же дефицит, как везде. И последнее, на всё у нас не хватит рублей. План состоял в следующем: плывёт в верхней одежде, на берегу обсыхает, деньги закупорить в пакет и спрятать под бюстгальтер, узнать обстановку на пляже, подробно поговорить с продавщицей и дальше по обстоятельствам. Выходить из воды ближе к скале. Там же встречаться для обратного пути. Как любая женщина, перед выходом смотрится в зеркало, так поступила утопленница. Синяк на левой щеке и под глазом был хорошо заметен, и можно подумать, что перед нами пьющая бомжиха, которая собирает бутылки на пляже. Наташа и тут вышла из положения. Я сделаю маску из белой глины на всё лицо.

КСТАТИ
Я не очень верю в лечебное свойство глины, хотя, почему-то было модно обмазывать всё тело.

План был одобрен и подписан множеством поцелуев и ласк с обеих сторон. И конечно такие ласки кончаются тем, чем кончается. На это молодые время не жалели, да и спешить им некуда. Утро было светлым, тёплым, море тихим. Всё говорило о гармонии, взаимопонимании, о любви без слов, которые, чаще всего бывают лживыми и служат для достижения определённых целей в отношениях между мужчиной и женщиной. Многие мужчины считают, что им верят. Приятное заблуждение.

Андре, краем глаза, увидал, что Наташа украдкой положила в пакет стодолларовую купюру и засунула, как и договорились. Обнявшись, она вошла в воду и поплыла в сторону скалы. Андре сел на прибрежный камень, опустив ноги в воду по колено. Наташа плыла спокойно и проигрывала свой сценарий поведения в качестве покупательницы, разведчицы и просто отдыхающей. Пятьсот метров для неё проплыть раз плюнуть, больше беспокоило, как бы ни промочить деньги, когда она переворачивалась на спину. Андре следил за пловчихой, готовый, в любой момент прийти на помощь, а она могла возникнуть.

Наташа, приближаясь к берегу, решила оступиться, и, к своему удивлению, нащупала дно. Так она дошла до высокой береговой скалы и расположилась недалеко от неё на галечном пляже, освещённым полуденным солнцем. Андре облегчённо вздохнул, половина дела была сделана. Наташа легла, смотрела на небо, на высокий берег и её взгляд остановился на домике, который прилепился, как «ласточкино гнездо». Была видна только крыша и по ней она узнала, что именно в этот дом направился старик-рыбак в сопровождении старухи. Недалеко от неё на берегу находилась та лодка, которую Андре вытащил после спасения утопленника. Любопытство женщин сильней силы воли, даже если они всё отрицают, и она направилась к старой, давно не крашеной лодке. Лодка лежала на боку, на носу был привязан якорь старой толстой верёвкой и представлял собой буфер от вагона узкоколейной железной дороги. Осмотрев всю лодку, обнаружила дырку в днище, которая свободно пропускала её палец. Лодка- душегубка, как бы назвали раньше. Наташа сняла кофточку, юбку, развесила на теплые доски и сама прислонилась к ним. Так бы и заснула, если бы не старик, который тихо подошёл и тоже стал осматривать своё судёнышко. Он шёпотом матерился, пытаясь приподнять лодку, обозрел её со всех сторон и увидал дырку, после чего выдал полный запас слов из лексикона портовых рабочих. Наташа открыла глаза от резкого окрика: «Эй, ты!» Он продолжал: «Шла бы ты собирать бутылки и похмеляться куда-нибудь подальше». Причём расстояние обозначил в своём репертуаре и был очень доволен словосочетанием из очень простых, для него, слов. Наташа поняла тонкий намёк и встала, подбирая ещё невысохшую одежду. Вспомнила про своё лицо, накинула кофточку на голову и двинулась в сторону автолавки, а заодно, пыталась найти глину для своеобразной косметики. Нашла не сразу. Размочила в морской воде и размазала по всему лицу. Так дошла до сельмага на колёсах, где была очередь пять-шесть человек из женщин и одного мальчишки в одних плавках и с авоськой в руках. Заняв очередь, окинула прилавок, витрину в глубине фургона, стала прикидывать, что взять, цены, деньги. Продавщицу, видимо, разморило от жары, работала медленно, часто пила прямо из горлышка то ли квас, то ли пиво и, скорее всего последнее. Наконец, очередь дошла до Наташи. Кроме продуктов были и промтовары. Прежде всего, попросила большую сумку из балонии, затем все намеченные продукты, нож, ложки, подстилки из полубрезента, хотела надувной матрац, но рублей уже не хватало. Напоследок выбрала губную помаду, румяна, крем от загара и спросила берёт ли она валюту. Продавщица испуганно приложила палец к губам и глазами показала на покупателей. Понятно берёт, но втихую. Медленно и шёпотом сообщила, что работает два раза в неделю до шести часов вечера, когда есть выручка для обмена. На последние рубли купила котелок, кружки и минеральной воды. Ноша была неподъёмной. Пронесла метров двадцать, села, снова увидала старика, который, негромко перебирая свои любимые выражения, колдовал над лодкой. Наташа донесла сумку до старика, достала подстилку и нарочито улеглась напротив него. Попросила открыть бутылку с минералкой и предложила ему воды. Он с удовольствием, не дотрагиваясь губами до горлышка, полил в открытый рот с полстакана воды, крякнул и, поблагодарив девушку, вернул бутылку. Он перестал материться, поинтересовался, как быстро она набрала столько бутылок, которых хватило на покупки и опохмелку. Наташа улыбнулась и подошла к лодке. Дырка в днище была заделана деревянной пробкой аккуратно и прочно. Тотчас пришла в голову мысль, что её можно использовать для возвращения на остров. Пляж постепенно пустел, сельмаг уехал, старик готовился к подъёму, ещё раз попытался приподнять лодку, плюнул, хотел выругаться, но передумал, попрощался и направился к тропинке.

Наташа, оставив сумку, пошла к скале, куда должен приплыть Андре. Вечер был близок, солнце садилось в море. Андре сидел на том же камне и ждал сигнала к отплытию. Вскоре на берегу увидел фигуру, размахивающую чем-то белым. Он плыл, не боясь быть опознанным.

Наташа заметила Андре, когда он шёл по пояс в воде и тоже махал рукой. Она сразу повела его к вещам и лодке. Рассказала, что узнала, купила, о разговоре со стариком. Пока она говорила, он осматривал лодку, приподнял её, обнаружил вёсла под ней, проверил якорь-тарелку, верёвку и с небольшим усилием спустил на воду. Наташа бросила поклажу на дно лодки и села в носовой части, он же поставил вёсла и сделал несколько гребков. Сначала скорость незначительная, затем, с каждым гребком, ускорялась, и вскоре они были на полпути к острову. Андре поднял вёсла и попросил повторить всё то, что она узнала за день отдыха на пляже, про покупки, так как он слушал её вполуха. Добравшись до острова, он разложил товар на подстилку и тотчас захотел сварить кофе с цикорием, тогда был такой, но разжигать костёр опасно и ему пришлось довольствоваться минералкой с хлебом. Наташа в этом деле активно помогала. Спали по-царски: покрывались пляжной подстилкой, под голову положили, набитую травой и листьями, купленную сумку. Каждый обдумывал, что ещё необходимо приобрести, Андре же мучился мыслью, как дальше жить в такой изоляции и отсутствием элементарного комфорта.

Проснулись до восхода солнца. Наташа в хорошем расположении духа, Андре был угрюм, подавлен, рассеян, молча, сидел на камне. Она пыталась растормошить его ласками, но он вежливо пресёк проявления внимания и сказал, что надо вернуть лодку до того, как появятся отдыхающие и старик. Андре пошел к лодке и на ходу крикнул Наташе, чтобы готовила кофе. Отвязав лодку, вошёл в воду, и, удерживая её перед собой, направился в сторону скалы не вплавь, а пешком по пояс в воде. Так он медленно двигался, толкая лодку, которая служила хорошей ширмой. Дно представляло собой гладкую плиту с наклоном, довольно пологим в одну сторону и крутым обрывом с другой. По подводной дорожке, не замочив грудь, он добрался до скалы, а затем, как бурлак, отбуксировал лодку на старое место, где заякорил её, оставив корму в воде. Так старику будет легче спустить на воду.

Как-то внезапно взошло солнце, и Андре отправился пить кофе, как ему показалось, что запах его, распространяется по всему пляжу. Подошёл к скале, окинул взглядом пляж, скалистый берег и заметил две фигуры на краю берегового обрыва. Это были старик со старухой, которые направлялись к тропинке, ведущая к морю. Андре вынужден был спрятаться за выступ в скале, откуда стал наблюдать за стариками. Они осторожно, держась за руки, спускались вниз, оглядывая пляж. Старик первым приблизился к лодке, перекрестился, сел в носовой части и поторопил старуху, которая с недоверием смотрела то на него, то на лодку. Ведь он уверял её, что не смог её сдвинуть с места, в то время как она находилась в воде, а якорь на берегу на всю длину верёвки, что сам никогда так не делал. Старик занёс якорь в лодку вместе с верёвкой, и вдвоём приподняли носовую часть и легко спустили на воду. Старуха подала вёсла, перекрестилась и направилась к дому. Она была уверена, что старик всё перепутал или по пьянке ему пригрезилось, что лодка находилась на берегу, и якорь лежал на её дне. Ворча, поднималась по тропинке. Старик сделал несколько гребков и взял курс на скалу. Андре, чтобы скрыться, сделал шаг назад, оступился и пошёл ко дну. Когда он коснулся, ноги ощутили тёплое течение воды, исходящее из-под скалы. Медленно всплыл, набрал воздуха и снова нырнул для выяснения странного явления. В скале была ниша, похожая на нишу на острове. Тёплое течение шло широким фронтом и он, цепляясь за стенки пещеры, продвигался вперёд против течения. С каждым метром пути температура воды повышалась, как вдруг своды пещеры разошлись, и он оказался в какой-то каменной ёмкости. Андре открыл глаза и увидел свет на верху, поднялся на поверхность и глотнул свежего воздуха. Он находился в узком колодце и, упираясь на стены, вылез из него. Стоило ему вылезти, как стая чаек и других птиц с криками поднялись над скалой. Он огляделся. Внизу как на ладони был виден посёлок или окраина небольшого городка, домик, к которому уже подходила старуха, пляж, рыбак-неудачник и остров, где его ждала Наташа и возможно кофе.

Глава 24
Мы ехали в автобусе переполненным пассажирами, в духоте. Открыть окно или люк на крыше автобуса не возможно, всегда найдутся люди, которым сильно дует и они боятся простудиться или испортить причёску. Моя читательница закрыла книгу, возможно, просто устала, повернулась к окну и рассматривала дома, будто ехала впервые по этому маршруту. Я не возражал, да и не имел на это права. Стал сам рассматривать пассажиров и так увлёкся, что не заметил, как водитель объявил мою остановку. Девушка толкнула меня, говоря, что пора выходить. Пришлось толкаясь, извиняясь пробираться к выходу, даже не попрощавшись. В отделение пришёл во время, к удивлению заведующего, я и сам удивился. После всех пятиминуток осмотр новых больных, обход своих палат, выписка и другая текучка. На сегодня меня назначили ассистировать на операции, которую будет делать наш заведующий. Я люблю наблюдать за работой квалифицированного рабочего, особенно газосварщика, токаря, экскаваторщика, но следить за работой хирурга одно удовольствие. Ни одного лишнего движения, слова, жеста, чёткое обращение к операционной сестре или ассистенту. Так оперировал мой шеф.

После операции идем в ординаторскую писать ход и объём её. Заодно обсуждаем дальнейшее лечение. Пьём чай, курим, хотя знаем, что как предупреждает Минздрав, вредит здоровью. Входит наш коллега, расстроенный, но улыбается. Что случилось? Он стал рассказывать.

Поступила больная, которую он ранее обследовал и лечил от бесплодия. Целью настоящей госпитализации было продолжение обследования, в частности определение проходимости маточных труб и исключение внутриматочной патологии. После введения в полость матки контрастного вещества, производят рентгенографию. У больной бывали сбои менструального цикла, и она практически привыкла и смирилась с этим. Её беспокоило только бесплодие, а к дисциплине обследования относилась спустя рукава. Рентгеновский снимок получился на удивление чётким и информативным. В матке находилось плодное яйцо малого срока беременности. За что боролись, на то и напоролись. Коллега вылечил от бесплодия, женщина забеременела, которую необходимо прервать из-за рентгеновского облучения плода. Это сейчас без всякого вреда, при помощи УЗИ, можно диагностировать беременность малых сроков. Тогда всего этого не было. Произошел несчастный случай, но с натяжкой похоже на врачебную ошибку. Заведующий разложил всё по полочкам и коллега, после нескольких слов в оправдание, признал критику правомерной. Аборт произвели под хорошим наркозом, и больная довольная выписалась, уверенная, что излечилась от бесплодия.

КСТАТИ
Я не описываю все подробности, чтобы моя писанина не напоминала выдержки из учебника по Гинекологии. Я говорю о том, что, к сожалению, встречается в практике врача. Часть ошибок можно было бы избежать. Становление врача, как врача, происходит после 10-15 лет практики в хирургическом отделении (для гинекологов), а конец в шестьдесят лет, когда надо переходить работать в женскую консультацию, после получения пенсии. В шестьдесят можно оперировать, но не стоит, тем более, к этому времени ученики, которым сорок-сорок пять начинают подсиживать своего учителя, хотят большей свободы, а шеф слегка отстал от современности и держится на старых знаниях и понятиях. Некоторые руководители стараются избавиться от таких учеников и набирают молодых докторов, над которыми возвышаются на две головы по опыту и знаниям. Но и молодые тоже брыкаются и продвигают в руководство близких их поколению. Склоки, скандалы…