Солнце встало, видимо раньше обычного, разбудило меня, глаза не открывались, но, прищурившись, я мог увидеть, что Наташа сидела, поджав под себя ноги, гладила меня своими маленькими, мягкими ручками. У меня зашевелилось в теле всё кроме рук, ног, головы и мимических мышц на лице. Мои глаза прищуренные, не моргали и не выдавали меня, что я не сплю, да она и не смотрела или не хотела смотреть. Ей мешала тугая резинка в моих трусах, но она вышла из затруднительного положения… Я вспомнил её поведение, когда плыли, и мой размокший ремень ослаб, а она колобродила ногами, доводя меня до мужского неприличия и вынужденного бессилия.

Андре лежал, не шевелясь, ожидая приятного и ожидаемого конца, который всё равно наступит, но это не главное, главное процесс. Лежал и думал, откуда у такой юной, такие познания в отношениях с мужчиной. Когда, наконец, наступил конец, он открыл глаза, притянул своими ручищами Наташу на грудь, поцеловал в губы, грудь, шейку и она с удовольствием не сопротивлялась. Сопротивляться? Ха-ха! Попробуй, когда только одна его рука перекрывала обе её грудки молодые, нежные, упругие и сладострастные. Она продолжала сидеть на его груди, теребя волосы, уши, влажные губы, и, видимо, получала удовольствие от созерцания могучего мужчины. Андре не шевелился, так близко ему ещё не приходилось рассматривать красивую, обнажённую женщину при ярком солнечном свете. Утро было тихим, теплым, под стать хорошему настроению. Получаса достаточно, чтобы нехотя подняться, потянуться, вместо зарядки и осмотреться. Море спокойно, привязанная к кусту сеть на месте, рыба в ней живая. Он не стал её доставать, а вернулся на прежнюю лужайку, где вчера ужинали с Наташей. На месте, где была грязная лужа, теперь оказалось небольшое озерцо с чистой дождевой водой. Рыбья требуха, которую он бросал возле костра, исчезла. Банка с приманкой была пуста. В кострище несколько мокрых угольков. Сушняка негде не найдёшь. Андре поднял банку, понюхал, набрал в неё воды, сполоснул и решил, что это будет и чайник, и чашка. Только костёр не разведёшь. Что делать дальше, как прокормиться, как устроить жильё он не знал. Полюбовавшись на озеро, стал машинально спускаться к затонувшему судну, опять же с надеждой, что-нибудь найти полезное. Путь знакомый, но ему хотелось обследовать все помещения старого корыта. Прохладная вода мобилизовала его, мысли направлены на поиск и только поиск. Андре опустился в пробоину и пошёл в противоположную сторону от того помещения, где был воздушный пузырь, а это значит, требуется особая осторожность и бдительность. Он продвигался медленно, обшаривая каждый выступ, отверстия, ручки, поручни, жалея, что у него нет верёвки. Было бы легче найти обратную дорогу. Открывать глаза без толку, темно. Прошёл метров пять-шесть, видимо по коридору, наткнулся на искорёженную дверь и всё это на согнутых в коленях ногах. Головой ударился обо что-то плавающее, схватил этот предмет, ощупал его, и, оказалось, что это канистра ржавая, но не худая. Выбрался на поверхность без приключений. На берегу, он покачал канистру, в ней была жидкость, но какая. Открыть горловину не удалось, всё заржавело. Пришлось спуститься в ночлежку, взять ржавый автомат и при помощи рычага вскрыть крышку. По запаху определялся то ли керосин, то ли дизельное топливо, по объёму, примерно, литров пять-шесть. Он так обрадовался, что чуть не опрокинул канистру и не облил Наташу. Огонь, чайник, рыба это праздник души и тела. Наташа ликовала. Он поднял её, кружил, целовал, а она обнимала его могучую шею и большую голову, трепала уши, дёргала за нос. Оба смеялись.

В один момент, его взгляд упал на водную гладь спокойного моря, где маячила рыбацкая лодка со вчерашним рыбаком. Было ясно, что он ищет сети, закинутые прошлым вечером. Лицо рассмотреть не было возможности, из-за большого расстояния, но по фигуре вырисовывался мужчина преклонного возраста. Он делал несколько гребков вёслами, затем бросал доморощенный багор, с целью зацепить пропавшую сеть. Не добившись успеха, плыл дальше. Так он приблизился к острову и Андре с Наташей были вынуждены спрятаться в нише, за кустами. Из укрытия пленники рассматривали старца, озабоченного потерей снастей и улова. Рыбак был худощав, седые волосы и усы, старческая бледность лица и кистей, но физическая сила ещё не покинула его. Он чуть было не наткнулся на свою сеть, если бы прогрёб вёслами два-три раза, но растущие кусты отпугнули его. Почему, чем? Особых причин не было. Неудачник остервенело, плюнул в сторону острова, развернул лодку, направился к берегу, и на ходу закуривая папиросу, но не сигарету. Его лицо было направлено в сторону острова, что не позволяло островитянам выйти из укрытия. Лодка медленно приближалась к безлюдному берегу. Андре ждал, когда рыбак причалит и поднимется по скалистому склону. Навстречу ему шла пожилая женщина, с небольшой корзиночкой, видимо для улова, которого так и не увидит. Старик с трудом поднялся по узкой каменной тропинке и, не обращая внимания на женщину, молча, направился к дому.

В это раннее утро молодым людям есть не хотелось, а вот утолить жажду было бы неплохо. Хорошо бы заварить чай. И Андре поднялся на ту поляну, где собирали землянику, прихватив банку-чайник. Зрелых ягод не нашёл и стал собирать белые и зелёные вместе с листьями. Ещё раз сполоснул банку, наполнил дождевой водой и спустился к Наташе. Она занималась любимым делом, сидя на корточках перед зеркалом. Андре хозяйничал с удовольствием. Выловил оставшуюся рыбу, а их было больше двадцати, наломал прутиков-шампуров, выбрал место для костра, предвкушая сытный завтрак. Костёр разжёг быстро, керосин помог, влажные угли высохли и тлели, не образуя дыма. Наташа чистила рыбу, брезгливо полоская тушки в море. Андре понял, что она хозяйка неважная и раньше жила на всём готовом. Он жарил рыбу, изредка, поливая морской водой, чтобы не подгорела и, возможно подсолилась. Сбоку поставил чайник, бросил в него, собранные ягоды и зелень и разлёгся в нише. Глядя на море, берег, заметил рыбака, который спускался к воде, нагруженный сетью, которая свисала с его плеч до самой земли. Спуск значительно сложнее, чем подъём, тем более с такой неудобной поклажей. Старуха, скорее всего, прогнала простофилю-старика к синему, то есть, к Черному морю за новым уловом, который предназначался, видимо, для продажи. Она взглядом провожала рыбака, неподвижно стоя наверху. Старик бросил сеть в лодку и сел за вёсла, помахал рукой старухе, закурил папиросу, почему-то сплюнул и поплыл в сторону острова. Наташа обратила внимание Андре на происходящее и тоже залезла в нишу. Села ему на грудь, кокетливо ущипнула его сосок, потом погладила и поцеловала. Руки Андре сами потянулись к наезднице, а она подставляла себя, как этого хотел он. Вставать ему не хотелось. Пусть повторится сон во сне и наяву. Сколько прошло времени никто не знает, но очнулся Андре от дикого крика Наташи. Она показывала рукой на берег, на море, на лодку. Женщина на берегу махала руками, что-то, видимо кричала, но её никто не слышал. Берег был пуст. В море разыгрывалась трагедия. Тонул старик, запутавшийся в сетях. Лодка под действием течения или ветра удалялась от него. Женщина на берегу бегом, как могла, бросилась за помощью. Наташа, с мольбой во взгляде, крикнула Андре: «Спаси старика!» Он колебался, боялся разоблачения, но Наташа настойчиво подталкивала его к воде. Он посмотрел на неё и не смог отказаться от рискового действия. Нырнул и замолотил руками и ногами так, что забурлила вода. Старик продолжал барахтаться, но силы покидали его. Когда Андре подплыл к бедняге, он был уже под водой, судорожно хватался за сеть, а затем и совсем затих. Андре поднырнул под утопающего и рывком выбросил на поверхность, чтобы освободить от пут. Стоило больших усилий разорвать снасти и извлечь старика, который к этому времени потерял сознание. За несколько взмахов он достиг лодки, перекинул старика через борт, сам взгромоздился рядом, едва не перевернув своей тяжестью утлое судёнышко. Снова реанимация. Сознания у рыбака не было, хотя, слабый пульс определялся. После освобождения дыхательных путей от воды и искусственного дыхания «рот в рот» появились рвотные рефлексы. Это обнадёживало. Через несколько минут появилось самостоятельное дыхание и рвота. Он здорово нахлебался морской воды. Открыл глаза, взгляд плавающий. Реанимация закончена. Андре наблюдал за состоянием старика, у которого постепенно восстанавливалось сознание. Вскоре старик вытер рукой лицо и присел. Увидав разбитое лицо гиганта, он вскрикнул и снова потерял сознание. Обморок от страха. Ну, это не страшно, пройдёт само. Андре подобрал сеть, закинул её в лодку и погрёб к берегу. Причалил, вытащил на берег, перенёс сеть и на неё уложил рыбака. Тот открыл глаза, вновь увидел страшную картину и принял оборонительную позу боксёра. Спаситель больше не нужен и Андре поплыл к Наташе. Она с нетерпением ждала его, ей хотелось скорее узнать про исход операции. Пловец вышел из воды в объятия девушки. Как много утопленников за несколько дней. Но, слава Богу, всё обошлось.

В это время, на берегу собралась толпа помощников. Каждый старался дать ценный совет, как поднять старика, а он, как ни в чём не бывало, поднялся сам, забрал сеть и направился к дому по вертикальной тропинке. Его провожала молчаливая старая женщина, и чувствовалось, что она была рада хорошему концу, он же, испуганный, злой и мокрый семенил впереди старухи. Зайдя в дом, сразу направился к холодильнику, открыл бутылку водки и залпом выпил почти стакан. Она подала холодную закуску: кусок мяса, огурец, хрен, зелёный лук. Он сел на край кровати, не раздеваясь, прилёг и отключился от настоящего. Хозяйка оставила его в покое.